Опубликую здесь этот фик. Он сырой и необработанный, но у него подходящее настроение - грустное, странное, неопределенное.
Автор: Карлотта
Название: la Belle et la Bete (рабочее)
Основа: ПКМ, Красавица и Чудовище, если кто его узнает
Рейтинг: G
Пейринг: Норрингтон/Бель. Джек Воробей в роли Чеширского Кота
Жанр: Зарисовка, Ангст, Размышления...
Дисклаймер: Моего здесь ничего
Саммари: Красавица и Чудовище в декорациях Пиратов Карибского Моря
Примечание: Давно я уже фиков не писала, посему что получилось не знаю. Кроме того: Настроение - Странное. Атмосфера - Туманная, Музыка - «Сон-Воспоминание (Маяк)» в исполнение М.Боярского и Л. Гурченко.
Фанфик был написан для конкурса "Карибская любовь" на Пират.Зон
Я думаю, первым в наше истории должен появится Голландец в своей Величественной мощи! А Голландец наш Великолепен! Весь неоднозначный и абстрактно Прекрасный! Да, именно так.
И вот, Картина маслом: Ночь. Бушующие воды Атлантики. Ветер. Не какой-нибудь тщедушный ветерок, а истинная Буря с громом и молниями и прочими захватывающими светопреставлениями! О, это буйство стихии, которое не передать словами, даже если очень сильно этого захочешь! Это Безумие! Безумие Чистое и Абсолютное. Это Страсть! Страсть, Музыка и Абсолют! С чем это может сравнится? Ни с чем, ибо это Голландец пришел забирать свои жертвы в последний Путь. Туда, от куда уже никто и никогда не возвратится!
И вот поднявшись на борт Голландца одним за другим им предстало зрелища некогда ужасного судна: люди другие, но ни чем особо не отличающиеся от остальных моряков, те же лица, та же седина, та же одежда. Но они другие, и все это понимали, так же как и свою судьбу – никогда больше не вернутся домой. Судьба была печальна, но не страшна. Страх это нечто черное, безысходное – такого не было, было некое признание такого, что есть, так же как каждое утро мы просыпаемся со знанием того, что это утро, а зимой, мы знаем, то это зима. То же было и с пассажирами, они знали, что пришел Закат их жизни, каким будет Рассвет они не знали, но они знали, что он будет! Этого было достаточно, пока же было лишь Величие Голландца.
И его Капитана. Капитан, каким его увидели спасшиеся. или обреченные? Величественным под стать кораблю или обыкновенным под стать человеку? Он не был ни тем и не другим, и был ими одновременно. Это был мужчина (мысль о том, почему это была не женщина не пришла тогда в голову пассажиров, впрочем женщина Капитаном Голландца не была никогда). Не молодой, не старый. В нем не было ни злобы, не угрозы, в нем была Вечность, одна из ее бесчисленных ликов. Он был спокоен и мудр как само море, частью которого он стал двадцать лет назад. Гораздо раньше тогда, когда ребенком пожелал стать моряком. Он не был ни красив, ни безобразен – он был величественен под стать Кораблю. Когда-то, когда он был еще живым мужчиной, он был красив, и возможно многие девушки мечтали бы о таком муже. Спустя двадцать лет после гибели, он был мудр, спокоен и безбрежен. Громы и бури таились в его душе, но столь глубоко, что возможно он и сам не подозревал об этом.
Сейчас же он с тем спокойствием, которое не оставляло его годами и стало его сутью, впрочем каковой была всегда, осматривал вновь прибывших пассажиров. Что они чувствовали? Неизвестность. Да, они хотели узнать, что ждет их там, но они бы не спросили его об этом, а он бы не ответил им. Почему? потому, что он сам этого не знал.
далееДвадцать лет назад по дороге на Остров, его самого подобрал Летучий Голландец, и тогда он остался на нем навсегда. Уилл Тернер, по старой дружбе, если она когда-нибудь была, а точнее ради опыта адмирала, оставил его на корабле. Все же опыт Коммодора был более велик, нежели опыт кузнеца, Уилл это знал. Возможно, он спас Джеймса ради Элизабет, своей жены. Возможно, он любил Джемса. Как? Наверное, как человека, который смог подняться после падения или, что более близко в истине, как человека не потерявшего свое лицо.
Шли годы, не так много если вести счет времени по Голландцу. Уилл привык к Джеймсу и полюбил его, как друга, как брата, как того, кого он знал в прошлом. Вместе с любовью пришло желание вернуть ему жизнь. Как? Джеймс не был живым, он не был им еще до того, как Уилл стал Капитаном. Единственный способ, по которому Джеймс мог стать Капитаном был тот же что и у самого Уилла – Сердце Капитана. Что ж, Джеймс не очень возражал, да и какое ему было дело до всего этого? Голландец стал его жизнью, стал его домом, стал его сутью. Кто будет новым Капитаном, это даже не обсуждалось. Где-то далеко, глубоко в мыслях Джемс полагал, мог представить, что Элизабет могла не дождаться Уилла, а сбежать с Джеком, но мысли те были столь глубоки и столь неясны, словно их и не было, и в день свадьбы Уилла и Элизабет, десятилетия их несовместной жизни он лишился сердца. Уилл сошедши на берег острова Креста забрал Сердца Капитана с собой.
Шли годы. Не так много, но и не так мало. Джеймс ставший Капитаном все больше думал о своей участи. Даже тогда в детстве он не представлял, сколь величественной будет его судьба – судьба Капитана Голландца. Он знал, понимал это каким-то шестым чувством, что отныне навсегда, будет Капитаном самого Легендарного корабля на свете. Но каким он будет, он стал задумываться намного позже.
По Легенде Капитан мог сойти на сушу лишь раз в десять лет к Той, что его любит и ждет. Тогда он мог вновь вернуть свое Сердце.
Но кто будет Та, что его дождется? Об этом он задумался позже, гораздо позже, когда один из матросов рассказал ему легенду о Джонсе, о том, как он превратился в Чудовище. Джонс потерял Надежду, веру в Любовь – и стал монстром – Чудовищем лицом и душой.
Джеймс. Любил ли он когда-нибудь кого-нибудь? Элизабет. Возможно, но скорее нежно, чем страстно и скорее спокойно, чем пылко. Нет, его сердце не разбилось, когда вышла за Уилла, скорее он отпустил ее как любимую голубку – там, на воле она была счастливей!
Но Время шло и мысли странно, тайно посещали его. Боялся ли он, превратится в чудовище? Нет. Он не любил, разочарования ему не грозили. Но чувство его тревожило, словно что-то было да ушло, и никогда больше к нему не вернется. Жизнь, Свобода, Любовь – он не знал, но это чувство эфимерно было с ним, рядом с ним, внутри его, постепенно становясь одной из частей его сути.
Возможно, ли было встретить Девушку? Конечно, нет. Он знал это с самого начало, знал это еще когда был живым. Возможно, где-то в глубине души он желал этого, но невозможное невозможно.
А сейчас что-то изменилось? Да. Он это знал, чувствовал всей сутью своей душой. Что? Разве произошло что-то из ряда вон выходящее? Снова буря, снова люди. Снова те же невопросы и неответы. Что же тогда могло изменится?...
Могло.
Женщина.
Совсем юная девушка стояла рядом с немолодым мужчиной, судя по всему ее отцом. Обыкновенная девушка, он часто их видел в прошлой жизни, не любил, но видел. Была ли это та самая Девушка, которая его будет любить и ждать? Вряд ли эта мысль закралась ему в голову. Где-то в глубине души он возможно желал этого, но разумом и сознанием вряд ли отдавал себе в этом отчет. Просто девушка, как девушка, миловидна, светловолоса, одета в простое платье. Если существовало слово способное описать ее, этим словом было бы “Родная” Да возможно он бы назвал так, но он этого не сделал и даже не подумал сделать.
Однако было в этой девушке еще что-то – Теплота – отчего она исходила, от ее души или от ее взгляда, напуганного, удивленного, он не знал, но она была.
- Живая. – Дик, один из матросов, помогавший подняться новоприбывшим, - Капитан, она живая, живым не место на Голландце.
- Живая, - тихо повторил Капитан, каким было это слово теперь? Странным… Забытым… Однако живым не место на Голландце, живые должны быть среди живых… Так отчего же Капитан вдруг страстно, всей душей, все сутью, захотел чтобы она здесь осталась? Хм, вряд ли он мог ответить на этот вопрос… вряд ли он мог задать себе этот вопрос… Но этого хотел. Возможно оттого, что она была, “Родная”?...
- Кто вы мисс? Как ваше имя? Куда вы держите путь?
- Бель. Мы с отцом направлялись в Лондон, когда попали в шторм. Где мы? Как ваше имя и как называется ваш корабль, вы отвезете нас в Порт-Роял, в Лондон?
Верила ли Бель в что говорила, хотела ли она услышать ответы, чувствуя их, зная их. Да. Ведь в любом случае неизвестность была страшней… и Нет, ибо она тоже чувствовала что-то, смутно… Что? Она не знала, но чувствовала что-то очень важное, от чего зависит ее жизнь, жизнь Капитана. Хотя, конечно, о последнем она даже и не догадывалась…
- Мисс Бель, вы уже знаете ответы на свои вопросы. Вы на Летучем Голландце, вы не обречены, вы перешли в Закат, чтобы встретить Рассвет. Нового Дня.
- Мы погибли?
- Да и нет. Вы потерпели кораблекрушение, но не все погибли. Вы живы Бель.
- А?... - Бель не продолжила, оглянувшись отца.
- Он должен отправится со мной на Остров.
- Разве нет другого выхода?
- Нет. “Есть, вы можете остаться вместо него, здесь на корабле! Но тогда вы будите обречены”.
- Если бы я могла остаться здесь на корабле, вы могли бы вернуть ему жизнь?
- Да . Но если вы здесь останетесь, вы останетесь здесь навсегда.
- Бель, неужели ты думаешь, я позволю тебе здесь остаться?! – воскликнул ее отец – разве ты можешь подумать, что я способен на это? Купить свою жизнь ценой твоей жизни?!
- Я остаюсь, - только и произнесла Бель.
- Почему?
- Я не знаю. Но я остаюсь.
”Родная”
Почему она осталась на Голландце? Потому что любила своего отца. Это Бель знала всегда. Но было что-то иное, смутное, вечное. Что-то едва уловимое в глазах Капитана, в его голосе, в нем самом. Что? Ах, если бы она могла это знать! Но она не знала. К чему холодные знания, если есть чувство, живое, трепетное, эфемерное…
Шло Время. Бель жила на Корабле. Постепенно, медленно в нее стало приходить признание Голландца, его чувство, его жизнь. Он не был Кораблем, не был простым живым кораблем, Он был чем-то Величественным, чем-то Вечным. Был морем. Постепенно она начала понимать, что значит быть часть команды, частью корабля. Он стала его частью. Не вечной. Живой. Теплой. Родной. Она научилась чувствовать погоду, море, ветер.. Она стала Ветром, она стала Музыкой.
Что она любила больше всего? Музыкальную шкатулку. Она нашла ее в своей каюте в первый же день. Она скучала по своему отцу. Отчаяния и горя разлуки не было. Что-то говорило ей, что это не разлука, просто небольшое расставание. Она знала, что скоро вернется домой. Она знала, что когда-нибудь ей придется расстаться с отцом, чтобы жить с другим. Разве от нее скрывали, что ее ждет впереди Англия и Жених? Нет. Она это знала. И не грустила. К чему грустить когда ты любишь?
В тот вечер когда отца ее высадили на берег, конечно под его протесты, ее пригласил Капитан. Так начались их встречи. Если можно так назвать отношения людей, которые живут на корабле – ограниченном пространстве? Встречи их были другие. Конечно, у Бель были поклонники, которых очаровывала ее простота, и которые просили ее руки и сердца. Но Бель отказывала им. Они не расстраивались, они ее понимали.
Понимание - вот что окружало Бель и Капитана. Порой они беседовали, порой нет. Вряд ли Капитана можно было назвать приятным собеседником, в те времена, когда он был живой, он был немногословен. Сейчас же он просто не знал, о чем говорить с Бель. Бель первая заводила беседу, рассказывала о книгах, которые когда-то читала. Или просто говорила вслух свои мысли, о Море, о Музыке, о Ветре. Он говорил ей свои мысли. Обрывочно. Бессвязно. Это имело значение? Никакого. Просто они были частью одного корабля, одной музыки Той, что слушал Бель перед сном. Той, что теперь стала музыкой Его сердца,…
Шло Время. И скоро он должен был найти Ту, что его любит и ждет. Скоро он должен был высадит Бель на Остров. Нашел ли он ту, что его любит? Он знал лишь, что он любит Бель. Но любит ли она его? Но имеет ли он право заставить ее ждать годы, как Элизабет ждала Уилла?... Конечно нет. Он любил ее. Сознание того пришло почти сразу, как он ее увидел. Он хотел того же, что и другие влюбленные: что бы она была счастлива! Но как? Ведь он был Капитаном Голландца, его долг был в том, чтобы переправить ее на Остров. Что было за Островом, он не знал. Он боялся… За ее нежность и хрупкость, за ее спокойствие. за ее жизни?
Что могло отвратить это момент, когда она должна была покинуть Голландца? Что? Когда-то давным-давно они много говорили с Уиллом, и тогда Уилл упоминал о Тиа-Далме, жрице богини Калипсо. Теперь, когда Джеймс стал капитаном, он мог говорить с ней. Они часто беседовали. О многом. о море, и Корабле, о прошлом, о будущем. о Бель.
И тогда Капитан вновь обратился к Богине.
- Есть ли какая-нибудь возможность спасите Бель? Есть ли возможность отвратить ее от Острова? Вернуть ей жизнь?
- Есть. Когда двадцать лет назад Барбосса освободил меня, он лишил меня жрицы - Далмы. Мне без нее тяжело. Никто не встречает заблудших путников, не помогает им советом, не дает им наставления от меня. Мне тяжело без жрицы. Пусть Бель станет Тиа-Далмой, пусть она так же как и Далма помогает морякам, и пусть она будет моими словами, моими советами для них.
Шло Время. Час приближался. Их отношения? Они не изменились. Они любили друг друга как Море, как Ветер, как Музыку. Они не говорили об этом друг другу, зачем? Когда они и так это знали? Так же как знали, что никогда не скажут друг другу об этом.
Джеймс.
Как он мог признаться ей в том? Когда он был живым, храбрости ему не хватало, теперь же ему было. страшно? Возможно. Да и как это можно было сказать? Когда они так редко говорили? Просто были вместе. Просто были рядом. Просто были часть одного корабля.
Бель.
Как же она могла признаться в любви Капитану Голландца? Столь серьезному, столь вечному, столь замкнутому? Кажется, стоит заговорить с ним об этом и он не услышит? Нет, услышит. Поймет. Но что будет после? Она не знала… Она просто любила его, как Воздух, как Ветер, как его неосязаемое присутствие…
Она знала, что должна была стать жрицей. Пугало ли это ее? Да и Нет. Пугало от того, что ей придется разлучиться с Капитаном. Нет, оттого, что они будут неразлучны. Она станет частью моря. И часть его самого. Так же как сейчас она была часть команды и частью корабля.
Шло Время.
День Настал.
Тот Самый День.
Когда она должна была стать Жрицей. Когда он мог сойти на берег.
Она ей стала.
…
Почему он не признался ей в любви? На то есть множество причин, одна из них Капитан Джек Воробей. А он-то что тут забыл? А забыл он Сердце свое любимой, своей Жемчужины. Той, которую увел от него Барбосса.
Едва Бель стала жрицей, как тут же к ней пожаловал сам Джек Воробей, красавец как никогда! Ведь он все же выпил пару глотков из Источника Вечно Молодости! И конечно наш Капитан не мог пропустить мимо своих черных очей прелестную Бель, которая была тиха и прелестна в своем новом образе – в белом платье том, что раньше носили греческие жрицы. И сразу же наш герой расправил свои крылышки и давай хвастаться о своих подвигах!
- Красавец! – подумал Джеймс, который решил узнать через волшебное зеркало, как себя чувствует Бель. И конечно он не мог не заметить, как Джек, прекрасный как никогда, пытается охмурить его Бель.
Моя Бель. Разве когда-нибудь он мог себе позволить назвать ее так? Нет. Никогда. Она была его, словно его душа и не его, словно море его окружавшее. Он любил ее. Она?
- Как она может любить меня, когда у нее есть Воробей?...
А Воробей тем временем дошел до того момента, когда Джеймс в прошлом пьяница тортужный драил палубу на его Жемчужине
- А ведь тогда она была моей! Моя Красавица, Моя Любовь!
Слова эти конечно относились к Жемчужине, кого еще может Джек любить как пламенно, как нежно? Но Джеймс их уже не слушал, точнее уловил их конец. Да, когда-то он был пьяницей. От этого не уйдешь. Когда-то он украл Сердце Дейви Джонса. Разве он имеет право на любовь Бель? Нет, она заслуживает лучшего, чем пьяница с Тортуги. Конечно, это было давно. Но это было. И он этого не забыл.
Все кончено?... Тогда хотя бы взглянуть на его, на Сердце уже не Дейви Джонса, а самого Норрингтона… Да. Не стоит! Да. Он отплыл на шлюпке. Все-таки он никогда не держал в руках свое сердце. Хотя однажды хотел предложить его Элизабет. Это было так давно.
А между тем Джек наш соловьем разливался. Вот он уже дошел до самой драматической части своего рассказа о том, как он спас жизнь Уильяму Тернеру, в прошлом Капитану Летучего Голландца.
- И тогда чтобы спасти жизнь этому мальчику, я взял его слабеющую руку и пронзил ее Сердце Капитана! Вот так, - добавил он, пронзая, пытаясь пронзить, стол, за которым сидел.
- Но зачем вы это сделали, Капитан? – спросила Бель, трепетно
- Часть команды, часть корабля мисси, у Голландца всегда должен быть Капитан! Разве вы не знаете эту Легенду? Капитан десять лет перевозит погибших в кораблекрушении на Остров, и раз в десять лет он может сойти на берег к Той, что его любит и ждет.
Первым капитаном Голландца был Дейви Джонс, чье сердце я и пронзил, от руки Уилла. С тех пор, Капитану вырезают Сердце. Так было и с Уиллом, и с Коммодором.
- И как можно снять заклятье? Как, Капитан?
- Только Любовью, мисси. Если Девушка любит Капитана Голландца он снова станет человеком.
- Но, я люблю его, - тише шелеста ветра прошептала Бель.- Но где я могу его найти?
- Я знаю где, - улыбнулся Капитан, улыбкой чеширского кота.
Да, они нашли его на том самом месте, где двадцать лет назад нашли Сердце Дейви Джонса. Он был там и держал в руках свое сердце.
Что сказать? Странно, как всегда и бывает, ты знаешь, что хочешь сказать, но не можешь найти слов. Так и Бель не могла их найти. И Джеймс тоже…
Луна сияла над морем... Красивая!... Величественная…
Звезды, как ими был усыпан небосвод!
Ветер, какой бывает только на Карибах. Теплый, душистый, мягкий…
Море, сейчас ласковое, мурлыкающе, словно чеширский кот. Или Джек Воробей, который смотрел на влюбленную парочку, тихо улыбаясь в свои усы. Улыбкой чеширского кота.
Бель и Джеймс? Конечно, они объяснились. Как может быть иначе? Что было дальше? Думаю, они были счастливы. Так же как и мы за них. Что было дальше? Ночь. Любовь. Ветер да Море. Да Луна на небосклоне. Они были вместе. Джек после первого же их поцелуя ушел. Что ему еще было делать? Они остались.
Они жили долго и счастливо.
И это самая правдивая правда
*исчезая словно улыбка чеширского кота*…
-
-
01.03.2011 в 00:45Маяк